Любовь не брезглива совсем иначе, чем похоть. Та же тонкая разница между «вскрытием недостатков» и «поливанием грязью», если говорить о Родине или о человеке.
Спрос на похоть растет во всех сферах потому, что похоть растет в нас. Спрос на любовь уходит потому, что эти две рядом не живут. Не особо важны точка приложения и направление наших сил. Бесконечно важно любовь это или похоть.
Люди безотчетно реализуют себя целиком. Их духовное, гражданское, политическое и профессиональное лицо всегда еще и мятая простыня их «постельного профиля». Зачем вытаскивать на свет этот общий стыд? Затем, что стыд — лекарство живых.
Это жестоко, называть бесстыжих мертвецами, но заявленный масштаб обязывает. «Тварь я дрожащая или право имею?» — вопрошает бесстыжий и быстро отвечает себе: «Имею!», забывая, что полностью ответ звучит: «Имею право быть зверообразной лживой тварью».
Частые упражнения по отсечению неуютной части этого ответа приводят к исчезновению зазора, в котором возможно противоположное: «Имею право быть и благим, и честным, и кротким, и воздержанным, и щедрым, и самоотверженным, и прочая…» Простой механизм, мотивируя свободой, усекает ее вдвое.
К усеченной схеме быстро привыкаешь и твой мир уже — только половина мира, а люди и обстоятельства из недоступного тебе — лицемеры и фентази. Для мертвеца все мертвецы, но бунт возможен. Я помню это, как озарение: «У меня есть право быть другим! Я свободен.»
За свободу пришлось платить валютой мертвецов (деньги, успех, комфорт). Не сразу я понял, что не платил, а менял все это на валюту живых (любовь, целомудрие, мир). Мир вырос вдвое и я в этом мире ныне свободный меняла, то, что называется «обычный полумертвый».
Чтобы не утерять свободу быть живым, я держу перед глазами все «неуютные части» себя. И мне стыдно. Мне стыдно за мою мертвечину. Почему? Наверное потому, что мне стыдно быть не свободным. Стыдно быть зомби-механизмом. Стыдно перед Богом.
Стыд и свобода связаны неразрывно. Рабу не бывает стыдно. У раба во всем виноват хозяин (обстоятельства созданные хозяином). Только свободно избравший то или это сам отвечает за свой выбор, то есть испытывает или не испытывает стыд.
Хмурые, необстрелянные русские мальчики упрямо сидящие в окопах даже после того, как сбежал командир — свободные люди, которым стыдно искать спасения своей шкуре попирая живое в себе. Вряд ли они так подробно, как здесь, что-то себе расписывают. Им просто стыдно сбежать (а рабу не бывает стыдно).
Та смердящая, безнадежно мертвая тварь, что называет их рабами, это чувство (стыд) не умеет испытывать сама и потому отказывает в нем другим. Она просто смердящая, безнадежно мертвая тварь, механический зомби, верный раб примитивных обстоятельств, который никогда ни в чем не виноват (как не виноват в дтп автомобиль).
Обычная, не «супер-секс-бомба», девочка, которой стыдно смотреть на многое из происходящего с ровесницами — свободный человек способный быть живым на балу мертвецов. Зомби-личинки, разумеется, рвут живых, как в голливудском сериале, но живые сильнее и смышленей.
Та, слепая на всю душу, тварь, что работает ради уничтожения способности испытывать стыд в живых детях — просто облезлый бельмастый механизм, чья единственная, затухающая со временем, ценность в мире мертвецов — трехдырость и умение ее продать. Но мертвое — мертвым.
Бесконечной ценностью на этой планете сейчас является способность испытывать стыд, а точнее — свобода быть живым. Бунт против ига мертвецов начинается внутренним взрывом: «Тварь я дрожащая, или право имею!!?». Взрыв этот неизбежно ведет к желанию закрыть врата ада в себе.
Схлопнуть зазор, в котором возможен выбор мертвеца. Свободно избавится от стыда расставшись с грехом, а не покорившись ему. Непокорные, любимые мои люди, вы все святы одним — свободой, которая есть дар и образ Создателя. Святы вы, пока этот дар-образ жив в вас, пока вы добровольно и последовательно (своими ручками) не убили в себе стыд, не превратили себя в мертвый предсказуемый механизм.
Добавить комментарий