И вот привез я дитя зубы лечить, а сам чую в себе радость-подъем. Что так? А крылечко заднее (где курят) у детской зубодерни ладное, ступени деревянные, хорошо и недавно крашенные. И навес трогательный — из шифера. А внутри печка газовая, плитка-кафель. Старание и любовь — каждый шов ровненько.
Господи, думаю. Слава Тебе. Любовь везде, из каждого уголка светит. И тут бес кривой: «Это у тебя, дурило, весенние обострения. А вокруг в злобе все и сожрать друг друга рады. Вон, смотри, метелится по коридору, глаза в кучу».
Да. Вижу дохтур белый и печаль большая в лице. Все? Бес смутил — любовь ушла!? Не смог такое поругание пережить. Доктора за руку поймал (бумажки упали), говорю в глаза грозно: «Любишь ли ты?»
У ней глаза разъехались. «Я на работе» — говорит — «Отпустите, пожалуйста». Отпустил, конечно. Любит она, бес кривой, нафик иди, не оборачивайся..
Ходют тут сахрайцы всякие, любви требуют. Вроде у них и забот нету.